Наша культура, как никакая другая, много говорит о сексе. И это важный сигнал, что с сексом в нашей культуре что-то не так.

В церковной жизни нередко встречаются так называемые психологические подмены, искажения религиозного опыта. Разбираемся в том, как их избежать.

Дихотомия «свой — чужой» для христианина подвижна: один и тот же человек может быть и своим, и чужим в течение одного мгновения. Каждый может оказаться чужим самому себе, когда грешит, когда отпадает от Христа.

Никакой награды на Небе не обещает Господь христианам, любовь которых не возвышается над любовью грешников — мытарей и язычников.

Все истории про то, как все красиво начиналось, а потом некрасиво обрушилось, — не о любви.

«Уж лучше быть гневным, чем мужеложцем или еретиком!» — скажет нетолерантный ортодокс. И будет глубоко неправ.

Я исповедую, что Иисус был и остается человеческим обликом Безграничной Любви, что именно в Нем живет полнота божественности, а значит, и полнота Любви. Но дерзну добавить, что теперь нам придется рискнуть отправиться «дальше Иисуса».

И дурное «не парься», и всецелое завиновачивание одинаково лишают человека главного. Не дают принять от Бога исцеление и зримо ощутить, как Его любовь и милосердие меняют и исцеляют тебя.

Если счастье оказывается важнее служения и слов Христа, то это повод не требовать второго брака и жаловаться на жестокость Церкви. Это повод задуматься, что в центре такой жизни. Там Бог или «я»?

Опыт новомучеников показал: христианское благочестие оказалось совместимым с «романтикой», с идеализацией супруга, с опытом взаимопроникновения полов как чем-то самоценным.